С широко открытыми глазами
Ловлю себя на том, что не воспринимаю грядущий Новый Год как праздник, скорее, как тяжелую обязанность. Нет чувства конца и начала: оно у меня по школьной привычке приходится на 1 сентября, когда силы перед очередным трудным марш-броском собраны, низкий старт принят, и можно окунаться в борьбу с окружающим миром и холодными стихиями. Нет желания веселиться: в середине зимы я хочу только спать, чаю с коньяком и опять спать. Мне невыносимо целый день 31-го трудиться в поте лица своего над оливье, а ночью делать вид, что мне афигеть как радостно. Люди вокруг раздражают сильнее всего: они суетятся, пьют и напиваются, истерично смеются, ходят гулять в холод и гонят на улицу меня. Я не люблю зимой выходить наружу! Они обсуждают китайские календари, слушают речь президента, чтобы затем заявить: он козееееел!!! Они смотрят блевотный "Голубой огонек", ссорятся из-за подарков, из-за приглашений и салатов, кажется, им и собираться вместе особо не хочется, но надо, ведь Новый Год, блин!
Нет, я не знаю, как все организовать лучше. Я умею делать волшебные праздники для маленьких детей, а для себя не умею. А детей у меня нет. У меня нет даже кошки, моя рождественская кошка разбилась насмерть еще весной. Было бы здорово остаться дома 31-го декабря и просто лечь спать, но, боюсь, сотни салютов за окном не дадут мне уснуть.
И некуда уехать, негде скрыться, везде будет одно и то же: пьяные рожи и петарды, блять, громыхать. О-па, рифма пришла, рифму просто так не придушишь, товарищ, она будет переть и выпирать, как зловредный лифчик из-под слишком открытого платья, как злостный Новый Год из зимы. Хоть бы 22-го декабря был что ли, все ж логичнее.
Если я куда-то пойду, я умру от тоски и отвращения, если останусь дома - тем более умру от тоски. У меня ведь даже елки нет, и денег на елку нет. Нет ни игрушек, ни гирлянд, ни огонечков. Есть только загибающийся декабрист, пара больных на голову белок и узкая раскладушка (я все-таки замерз спать на полу), есть пластмассовый череп с классическим именем Йорик и несколько засмотренных до дыр DVD-дисков. Я бы очень хотел наряжать елку вместе с мамой, как в детстве, только мы больше не отмечаем праздники вместе, у родителей своя жизнь, у них теперь внучка есть, а у меня своя, с дикими белками, фортепиано и вечно неработающим чайником. У меня даже мужика нет, я сам по себе существую, песенки какие-то пою, истории сочиняю, пью на ночь коньяк и кутаюсь в два одеяла перед сном, часто болею, и иногда меня, как сейчас, тошнит слезами. Спрячьте меня от Нового Года, укройте меня от снега, "Иронии судьбы" и бенгальских огней. Подарите мне билет на самолет до Китая, я буду бродить среди небоскребов, слушать чужую гортанную речь и не думать. не думать, не думать о доме, об этом жадном до моих слез городе, о чужом, навязанном мне празднике. Иначе я не вынесу всего этого, и вам придется навещать меня в больнице на Удельной, а там вонючие палаты на 30 человек, не лучшее место для встреч, правда?..
Нет, я не знаю, как все организовать лучше. Я умею делать волшебные праздники для маленьких детей, а для себя не умею. А детей у меня нет. У меня нет даже кошки, моя рождественская кошка разбилась насмерть еще весной. Было бы здорово остаться дома 31-го декабря и просто лечь спать, но, боюсь, сотни салютов за окном не дадут мне уснуть.
И некуда уехать, негде скрыться, везде будет одно и то же: пьяные рожи и петарды, блять, громыхать. О-па, рифма пришла, рифму просто так не придушишь, товарищ, она будет переть и выпирать, как зловредный лифчик из-под слишком открытого платья, как злостный Новый Год из зимы. Хоть бы 22-го декабря был что ли, все ж логичнее.
Если я куда-то пойду, я умру от тоски и отвращения, если останусь дома - тем более умру от тоски. У меня ведь даже елки нет, и денег на елку нет. Нет ни игрушек, ни гирлянд, ни огонечков. Есть только загибающийся декабрист, пара больных на голову белок и узкая раскладушка (я все-таки замерз спать на полу), есть пластмассовый череп с классическим именем Йорик и несколько засмотренных до дыр DVD-дисков. Я бы очень хотел наряжать елку вместе с мамой, как в детстве, только мы больше не отмечаем праздники вместе, у родителей своя жизнь, у них теперь внучка есть, а у меня своя, с дикими белками, фортепиано и вечно неработающим чайником. У меня даже мужика нет, я сам по себе существую, песенки какие-то пою, истории сочиняю, пью на ночь коньяк и кутаюсь в два одеяла перед сном, часто болею, и иногда меня, как сейчас, тошнит слезами. Спрячьте меня от Нового Года, укройте меня от снега, "Иронии судьбы" и бенгальских огней. Подарите мне билет на самолет до Китая, я буду бродить среди небоскребов, слушать чужую гортанную речь и не думать. не думать, не думать о доме, об этом жадном до моих слез городе, о чужом, навязанном мне празднике. Иначе я не вынесу всего этого, и вам придется навещать меня в больнице на Удельной, а там вонючие палаты на 30 человек, не лучшее место для встреч, правда?..
извини за ночной неадекват, со мной в такие моменты бесполезно разговаривать. Спасибо за приглашение, но я, наверно, к родным поеду, они уже давно меня зазывают и обидятся, коли я откажусь.