Я так закопался в себя, так увлекся попытками разглядеть что-то в клубке своих переживаний, что меня вынесло куда-то на берег реки жизни, да блин, я вообще куда-то в лес ушлепал по весенней травке, тут круто, птички поют, да цветочки распускаются. Настроение колеблется от солнечного-безоблачного до беспросветной депрессии. Кажется, я даже теперь знаю, как это, когда все так плохо, так грустно, что жить не хочется, и сделать ничего не получается. Я дочитал "Кафку на пляже" Мураками, теперь слушаю Кена Кизи и вяжу кошелечек, он будет маленький, розовый с переливами, Сей одолжила мне ниток.
Что еще нового? Я был за городом, катался на велосипеде, по лужам, по дорогам, с горок и на горки. Ночью у меня страшно болели ноги, а утром я опять поехала кататься.
Нужно потихоньку возвращаться в жизнь, становиться большим, а то я съежился, почти исчез. Вчера ночью в ванной я мимоходом взглянул в зеркало, и увидел труп с пустыми страшными глазами, но я не умер, я выкарабкался. Я все еще ужасно страдаю от того, что не способен влюбиться; где-то, конечно, есть небезразличные мне люди, но я себе стараюсь лишний раз о них не напоминать, ни к чему это. Но черт возьми, я же не безнадежен, я такой от усталости, от загнанности своей, а это пройдет, я справлюсь, в конце концов уж лучше катиться по твердому, холодному и мокрому унитазу в надежде попасть в океан, чем сидеть в теплой и мягкой жопе.
В почтовом ящике скопились письма, на которые нужно ответить.