У меня есть ребенок. Это я очень не точно выражаюсь. Если придраться к мелочам, то ребенок есть скорее у моего брата Алика, а если совсем засветить правдой в глаз, сейчас у нас обоих ребенка нет.
Знакомьтесь, ее зовут Алиса, вчера ей исполнилось восемь лет. Восемь лет назад я впервые взяла на руки крошечный красный комочек, замотанный в пеленки. Из него на меня смотрели два огромных голубых блюдца, я представить себе не могла, что бывают такие большие глаза. Моя мама тогда сказала, что скоро они станут серо-зелеными, как у отца. Но они упрямо отражают небесный свод и сегодня. У меня случился шок, когда однажды малявка протянула ко мне ручки и стала клянчить кушать, лопоча "мама".
Алиса росла, я зубами выдирала время в своем адском графике, чтобы хотя бы иногда приезжать к ней, ходить вместе гулять, читать книжки. Ей было четыре, когда ее родная мать ушла из семьи к другому человеку и росписью на нотариально заверенной бумажке отказалась от дочери. Дальше случилось очень много грязи: суды, ложь, драки в подъездах, похищение, милицейские участки, шантаж, долгие-долгие поиски, адвокаты, детективы... Через три месяца мы снова ее нашли - в интернате. Короче, случилась чужая ненависть, искалечившая ребенка. Я была с Алисой в тот вечер, когда Алик снова привез ее домой. "Ты ведь никому меня не отдашь?" Этот вопрос стал ключевым, центральным на следующие три года. По большому счету, счастливых три года. Мы жили все вместе. Я учила ее заплетать волосы, красиво говорить, читать, играть музыку. Мы учили друг друга любить мир вокруг, город, где мы живем, верить в чудеса и творить их самим, и ничего не бояться.
Мы могли играть в драконов и смотреть глупые мультики, а потом рассуждать о мифах Древней Греции, или долго сидеть в обнимку в кресле на кухне и секретничать.
"Почему она с тобой свободно разговаривает на серьезные темы?" - часто спрашивала ее бабушка. "Потому что я с ней обращаюсь как с человеком, а не как с ребенком".
"Я никогда никому тебя не отдам". Когда незнакомые мужчины лупасили меня прямо возле моего дома, а Алиса цеплялась руками мне за шею и кричала от ужаса, когда она не могла заснуть, когда внезапно начинала плакать во время игры. Обнять, прижать к себе крепко-крепко. "Я никогда никому тебя не отдам".
А по факту я ей солгала. Меня не было рядом, когда пришли чиновники и забрали ее. Это случилось год назад, в мае. Здесь я не хочу рассуждать о современной судебной системе, дурости социальных служб и неповоротливой полиции. Меня тошнит от этого дерьма. Но сердце у меня останавливается при мысли о девочке, которую насильно забрали из дома, и уже год она не получает весточки от своей семьи. Она не знает, что семья каждый день ее ищет, потрачены много дней и десятки тысяч рублей, чтобы получить хоть какую-то информацию, но все тщетно. Оказывается, найти одного маленького человечка в огромном городе очень-очень сложно. Она не знает, что на почту ее матери каждый день приходят письма для нее. Их пишет ее бабушка, моя мама. Больше трехсот писем и ни одного ответа. Иногда я тоже пишу. Однажды Алиса увидит эти письма в никуда, когда мы все же встретимся, когда она резонно спросит: "Думали ли вы обо мне?" И все поймет.